Неточные совпадения
Она подняла на меня томный, глубокий взор и покачала головой; ее
губы хотели проговорить что-то — и не могли; глаза наполнились слезами; она опустилась в кресла и
закрыла лицо руками.
Второй Ивин — Сережа — был смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими, красными
губами, которые редко совершенно
закрывали немного выдавшийся верхний ряд белых зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением лица.
На висках, на выпуклом лбу Макарова блестел пот, нос заострился, точно у мертвого, он закусил
губы и крепко
закрыл глаза. В ногах кровати стояли Феня с медным тазом в руках и Куликова с бинтами, с марлей.
Закрыв правый глаз, он растянул
губы широкой улыбкой, обнаружил два золотых клыка в нижней челюсти и один над ними.
Варвара утомленно
закрыла глаза, а когда она
закрывала их, ее бескровное лицо становилось жутким. Самгин тихонько дотронулся до руки Татьяны и, мигнув ей на дверь, встал. В столовой девушка начала расспрашивать, как это и откуда упала Варвара, был ли доктор и что сказал. Вопросы ее следовали один за другим, и прежде, чем Самгин мог ответить, Варвара окрикнула его. Он вошел, затворив за собою дверь, тогда она, взяв руку его, улыбаясь обескровленными
губами, спросила тихонько...
Туробоев, в расстегнутом пальто, подвел к забору молодого парня с черными усиками, ноги парня заплетались, глаза он крепко
закрыл, а зубы оскалил, высоко вздернув верхнюю
губу.
Бердников сунул голову вперед, звучно шлепнул
губами, точно
закрыв во рту какое-то неудобное и преждевременное слово, глядя на Самгина с удивлением, он помолчал несколько секунд, а затем голосок его визгливо взвился...
— Там — все наше, вплоть до реки Белой наше! — хрипло и так громко сказали за столиком сбоку от Самгина, что он и еще многие оглянулись на кричавшего. Там сидел краснолобый, большеглазый, с густейшей светлой бородой и сердитыми усами, которые не
закрывали толстых
губ ярко-красного цвета, одной рукою, с вилкой в ней, он писал узоры в воздухе. — От Бирска вглубь до самых гор — наше! А жители там — башкирье, дикари, народ негодный, нерабочий, сорье на земле, нищими по золоту ходят, лень им золото поднять…
Но улыбка не являлась.
Губами она сделала движение, а глаза не улыбались. Приветствию противоречил почти неподвижный взгляд, без лучей, как у мертвой, которой не успели
закрыть глаз.
Закипит ярость в сердце Райского, хочет он мысленно обратить проклятие к этому неотступному образу Веры, а
губы не повинуются, язык шепчет страстно ее имя, колена гнутся, и он
закрывает глаза и шепчет...
У него упало сердце. Он не узнал прежней Веры. Лицо бледное, исхудалое, глаза блуждали, сверкая злым блеском,
губы сжаты. С головы, из-под косынки, выпадали в беспорядке на лоб и виски две-три пряди волос, как у цыганки,
закрывая ей, при быстрых движениях, глаза и рот. На плечи небрежно накинута была атласная, обложенная белым пухом мантилья, едва державшаяся слабым узлом шелкового шнура.
Я
закрывал глаза и видел ее лицо с дрожащими
губами, когда она крестилась на церковь, крестила потом меня, а я говорил ей: «Стыдно, смотрят».
Девушка зарыдала, опустилась на колени и припала головой к слабо искавшей ее материнской руке.
Губы больной что-то шептали, и она снова
закрыла глаза от сделанного усилия. В это время Харитина привела только что поднятую с постели двенадцатилетнюю Катю. Девочка была в одной ночной кофточке и ничего не понимала, что делается. Увидев плакавшую сестру, она тоже зарыдала.
С минуту он молчал,
закрыв глаза, почмокивая темными
губами, и вдруг, точно уколотый, встряхивался, соображал вслух...
Наступила тяжелая минута общего молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у стены, опустив глаза, и только побелевшие
губы у него тряслись от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка посматривал на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был чужой здесь и понимал только одну смешную сторону в унижении Груздева. Заболотский инок посмотрел кругом удивленными глазами, расслабленно опустился на свое место и,
закрыв лицо руками, заплакал с какими-то детскими всхлипываниями.
Карл Иваныч
закрыл глаза, и
губы его задрожали.
Вихров поспешно обтер то место, к которому она прикоснулась
губами. Становиха потом проводила его до телеги, сама его подсадила в нее, велела подать свое одеяло,
закрыла им его ноги и, когда он, наконец, совсем поехал, сделала ему ручкой.
Поль, в ответ, самодовольно оттопырил
губы и
закрыл, в знак стыда, глаза.
Мать плотно сжимала
губы, чтобы они не дрожали, и крепко
закрыла глаза, чтобы не плакали они.
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой,
губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув,
закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то
закрывая глаза, то открывая их, шептала...
Он
закрыл на миг глаза, сжал
губы, быстрым жестом обеих рук взбил волосы на голове и, глядя на Павла покрасневшими глазами, сказал...
И вот я — с измятым, счастливым, скомканным, как после любовных объятий, телом — внизу, около самого камня. Солнце, голоса сверху — улыбка I. Какая-то золотоволосая и вся атласно-золотая, пахнущая травами женщина. В руках у ней чаша, по-видимому, из дерева. Она отпивает красными
губами и подает мне, и я жадно,
закрывши глаза, пью, чтоб залить огонь, — пью сладкие, колючие, холодные искры.
Он незаметно
закрыл лицо руками и старался воспроизвести
губами те же движения, какие делала Шурочка; он хотел поймать таким образом эти слова в своем воображении, но у него ничего не выходило.
Она была без шляпы, и Ромашов быстро, но отчетливо успел разглядеть ее тонкий, правильный нос, прелестные маленькие и полные
губы и блестящие черные волнистые волосы, которые от прямого пробора посредине головы спускались вниз к щекам,
закрывая виски, концы бровей и уши.
В ответ на это Белавин
закрыл первоначально глаза, и что-то вроде насмешливой улыбки промелькнуло у него на
губах.
Наконец медленная, задумчивая усмешка показалась на его
губах. Он тихо сел, положил локти на колени и
закрыл руками лицо.
— Карантин — огороженное здание, где содержались арестанты, изолированные по каким-либо причинам от остальных; шпунты (нем. Spund) — затычки, которыми
закрывали бочки с неперебродившим вином, пить шпунты — пить прямо из бочки; играть на белендрясе — играть пальцами на
губах, в переносном смысле — пустословить.] так что я не успел, братцы, настоящим образом в Москве разбогатеть.
Он
закрывает глаза и лежит, закинув руки за голову, папироса чуть дымится, прилепившись к углу
губ, он поправляет ее языком, затягивается так, что в груди у него что-то свистит, и огромное лицо тонет в облаке дыма. Иногда мне кажется, что он уснул, я перестаю читать и разглядываю проклятую книгу — надоела она мне до тошноты.
Ариша, по заведенному обычаю, в благодарность за науку, повалилась в ноги тятеньке, а Гордей Евстратыч сам поднял ее, обнял и как-то особенно крепко поцеловал прямо в
губы, так что Ариша заалелась вся как маков цвет и даже
закрыла лицо рукой.
У него маленький красивый рот, точно у девушки, кисти рук — длинные, он вертит в живых пальцах золотой цветок розы и, прижимая его к пухлым
губам,
закрывает глаза.
Оглядываюсь — Игнат. Он значительно смотрит на меня и кладет четыре пальца себе на
губы. Жест для понимающего известный: молчи и слушай. И тотчас же запускает щепоть в тавлинку, а рукой тихо и коротко дергает меня за рукав. Это значит: выйди за мною. А сам, понюхав, зажав рот, громко шепчет: «Ну, зачихаю», — и выходит в коридор. Я тоже заряжаю нос,
закрываю ладонью, чтобы тоже не помешать будто бы чиханьем, и иду за Игнатом. Очень уж у него были неспокойные глаза.
И так-то ли любо ей было
Внимать его сладким речам,
Что Дарьюшка очи
закрыла,
Топор уронила к ногам,
Улыбка у горькой вдовицы
Играет на бледных
губах,
Пушисты и белы ресницы,
Морозные иглы в бровях…
Фома, согнувшись, с руками, связанными за спиной, молча пошел к столу, не поднимая глаз ни на кого. Он стал ниже ростом и похудел. Растрепанные волосы падали ему на лоб и виски; разорванная и смятая грудь рубахи высунулась из-под жилета, и воротник
закрывал ему
губы. Он вертел головой, чтобы сдвинуть воротник под подбородок, и — не мог сделать этого. Тогда седенький старичок подошел к нему, поправил что нужно, с улыбкой взглянул ему в глаза и сказал...
Старику было весело. Его морщины играли, и, упиваясь своей речью, он весь вздрагивал,
закрывал глаза и чмокал
губами, как бы смакуя что-то…
Раиса медленно отодвинулась в сторону, Евсей видел маленькое, сухое тело хозяина, его живот вздувался и опадал, ноги дёргались, на сером лице судорожно кривились
губы, он открывал и
закрывал их, жадно хватая воздух, и облизывал тонким языком, обнажая чёрную яму рта. Лоб и щёки, влажные от пота, блестели, маленькие глаза теперь казались большими, глубокими и неотрывно следили за Раисой.
Он отвернулся, хотел, по-видимому, что-то прибавить, — но голос замер на посиневших
губах его, он
закрыл лицо руками выбежал… быть может, желая утаить смущение или невольные слезы, или стремясь сильнейшим порывом бешенства исполнить немедленно свое ужасное обещание…
Никифорыч, расстегнув мундир, сидит на скамье,
закрывая телом своим единственное маленькое окно, рядом со мною — его жена, пышногрудая бабенка лет двадцати, румяноликая, с лукавыми и злыми глазами странного, сизого цвета; ярко-красные
губы ее капризно надуты, голосок сердито суховат!
Снова
закрыл глаза и, как от боли, крепко сжал зубы, обнажив их; нижняя
губа его опустилась, верхняя — приподнялась, и синеватые волосы редких усов ощетинились.
Панков иногда приводил жену свою, маленькую женщину с кротким лицом и умным взглядом синих глаз, одетую «по-городскому». Она тихонько садилась в угол, скромно поджав
губы, но через некоторое время рот ее удивленно открывался и глаза расширялись пугливо. А иногда она, слыша меткое словцо, смущенно смеялась,
закрывая лицо руками. Панков же, подмигнув Ромасю, говорил...
Увидав, что Катя спит, он закусил
губу,
закрыл глаза и пошел на цыпочках; я сейчас заметила, что он находился в том особенном настроении беспричинной веселости, которое я ужасно любила в нем и которое мы называли диким восторгом.
Я взяла на руки ребенка,
закрыла его оголившиеся красные ножонки, прижала его к себе и, чуть прикасаясь
губами, поцеловала его.
Акулина удержала слезы, и
губы ее стянулись в злое выражение. Так бы и вцепилась она в паскудные волосы сволочи этой, Столяровой жены. Но как взглянула она на своих детей и подумала, что они останутся сиротами, а она солдаткой-вдовой, забыла она язвительную столярову жену,
закрыла лицо руками, села на постель, и голова ее опустилась на подушки.
То молодая, недавно взятая еще Янкелем, вторая жена и несколько жиденят,
закрыв глаза и чмокая
губами, жужжали какие-то молитвы, в которых слова схватить было невозможно.
Бурмистров сидит, обняв колена руками, и,
закрыв глаза, слушает шум города. Его писаное лицо хмуро, брови сдвинуты, и крылья прямого крупного носа тихонько вздрагивают. Волосы на голове у него рыжеватые, кудрявые, а брови — темные; из-под рыжих душистых усов красиво смотрят полные малиновые
губы. Рубаха на груди расстегнута, видна белая кожа, поросшая золотистою шерстью; крепкое, стройное и гибкое тело его напоминает какого-то мягкого, ленивого зверя.
Сима трепетал под ее поцелуями, точно раненый журавль, горел жарким огнем и,
закрыв глаза, искал
губами ее
губ.
Артем стоит, прислонясь к дереву, закинув руки назад, голову вверх и
закрыв глаза. Он ухватился руками за ствол дерева, грудь его выгнулась, видно, как играет кадык и дрожат
губы кривого рта.
— Поцеловать-то и хочется, — шепнула она, наклоняясь. Николай закинул руки за шею ей, притянул к себе и
закрыл глаза, прильнув к её
губам.
Иногда, устав жевать, она тяжко вздыхала,
закрыв глаза, но тотчас же хватала чашку, быстро глотала чай, и, обтерев
губы салфеточкой с бахромою, рука её снова тянулась за куском, отгоняя мух.
Мальва,
закрыв глаза, лежала у него на коленях и молчала. Грубоватое, но доброе, коричневое от солнца и ветра лицо Василия наклонилось над ней, его большая выцветшая борода щекотала ее шею. Женщина не двигалась, только грудь ее вздымалась высоко и ровно. Глаза Василия то блуждали в море, то останавливались на этой груди, близкой к нему. Он стал целовать ее в
губы, не торопясь, чмокая так громко, точно горячую и жирно намасленную кашу ел.
Но в этот миг сердце наконец изменило мне и, казалось, выслало всю свою кровь мне в лицо. В тот же миг скорый, горячий поцелуй обжег мои
губы. Я слабо вскрикнул, открыл глаза, но тотчас же на них упал вчерашний газовый платочек ее, — как будто она хотела
закрыть меня им от солнца. Мгновение спустя ее уже не было. Я расслышал только шелест торопливо удалявшихся шагов. Я был один.